— Господи, помоги! — взывала она. А после бормотала — Черт, черт, поиграй, да отдай!
— Да кого, баба Матрена, сие волнует? — с упрекой вопросил Путила. — Боярам надобно казну пополнять, а мы — крайние. Да может государь Алексей Михайлович ни о чем и не догадывается. Вернее всего, что бояре кривду ему лгут про грабителей, а он, заступник наш, и заступается по доброте своей.
С рассветом Феодосья разбудила мужа. Он сперва мычал и брыкал ногой, не в силах разлепить зенок. Но вдруг вздрогнул и резко сел на одре. Оглядел Феодосью, портище с пятном. Почесал за ухом.
— Волосья-то у Юды жидкие, что холопья дрисня! — вопила Феодосья.
Феодосья так резко открыла глаза и села на одре, что сердце прыгнуло, как заяц.
Отец Логгин пал на колени, охваченный восторгом.