— У меня, что же, чадце будет? — произнесла вдруг Феодосья, всю дорогу от Государева луга до поворота к своему концу не промолвившая ни слова.
— Истомушка, а ты как мыслишь, есть на Месяце звери али птицы? Или одне черти там скачут?
И в тот же миг один из зрителей схватился за высокую меховую шапку на своей главе.
— Пусть так, — покорно произнесла Феодосья. — Пусть так…
Затем посетила Марию мысль сидеть на лавке смирно, потупившись, как засватанной, но сразу повесть мужа Путилу в горенку к Любиму, дабы показать всему семейству, что пуп Строгановских хоромов теперича — не Зотейкина, а Любимушкина люлька.
Мужики молча поднимали и опускали журавль, вытаскивая на поверхность бадьи рассолу и выливали содержимое в глубокое деревянное корыто.