— Сейчас не сезон для высаживания георгинов, — с усилием проговорил, наконец, тот, кто стоял за дверью. — Но я могу предложить вам прекрасные ноготки.
— А мне бы хотелось, чтобы изобрели такое средство, чтобы люди вообще не болели, — сказала Катя. — Пусть живут не триста лет, а семьдесят — но только здоровыми.
— Что значит — уезжаю? — не понял Гумилев. — Куда?
— И долго я там пробыла? — Лена вдруг поняла, что ничего не помнит об этом периоде своей жизни.
— Письма здесь, — сказал стоявший у секретера обладатель насмешливого голоса. — Пять штук.
Тимофеев оторвал взгляд от весов и обернулся к причалу.