— Что значит — уезжаю? — не понял Гумилев. — Куда?
— И долго я там пробыла? — Лена вдруг поняла, что ничего не помнит об этом периоде своей жизни.
— Письма здесь, — сказал стоявший у секретера обладатель насмешливого голоса. — Пять штук.
Тимофеев оторвал взгляд от весов и обернулся к причалу.
— А при том, — говорю. — Он как прикинул, что это командировка не на день и даже не на два — сразу о ней подумал. И о том, что ты здесь будешь с ней все это время. А парень он шебутной, ты же сам знаешь. Вот и решил тебя к себе пристегнуть. Вроде как спокойнее.
— Что ты там кричишь? — заорал из башенки встревоженный Гумилев.