Зепп вскинул голову. Мысленно подкрутил усы и вставил в глаз монокль.
Рядом, на отдельном щите, всякие афиши, объявления, расписания.
Отчизна отчизной, но есть все-таки хотелось ужасно. Особенно тяжело было наблюдать, как резидент взял с бутерброда одну ветчину, а хлеб бросил.
И что-то тут стряслось с Симиным обожателем. Он раскрыл рот, заморгал. Внезапно очень невежливо оттолкнул барышню и бросился внутрь.
Пролетарий толкнул Романова в грудь, очень сильно и довольно больно. После чего, конечно, пришлось прибегнуть к помощи английского бокса.
У окна седоусый человек в черной железнодорожной форме поливал герань.