И что-то тут стряслось с Симиным обожателем. Он раскрыл рот, заморгал. Внезапно очень невежливо оттолкнул барышню и бросился внутрь.
Пролетарий толкнул Романова в грудь, очень сильно и довольно больно. После чего, конечно, пришлось прибегнуть к помощи английского бокса.
У окна седоусый человек в черной железнодорожной форме поливал герань.
Сердце так и заходилось от тревоги. Очень уж прыткий попался немец.
– Ну конечно! – Фон Тефельс с размаху хлопнул себя по лбу. – Одиннадцатое! Эврика!
Только вдруг, во время очередного залпа, немцы выстрелили не по пню, а выше. Козловский и удивиться не успел.