Чапаев поднял на меня глаза и улыбнулся. Мне вдруг престало казаться, что он пьян.
Раскольников произнес эти слова еле слышно и рухнул на пол с высоты своих котурнов.
– «Джихад Кримсон», – сказала Мария, поправляя на ушах маленькие розовые подушечки.
– Завтра утром, – сказал он невидимой нянечке, – пожалуйста, сделайте Петру четыре кубика таурепама прямо перед водными процедурами.
Я закрыл глаза и некоторое время пытался увидеть в своей памяти хоть что-то из того, о чем говорила Анна. Но в той черноте, куда я глядел, не было ничего, кроме вспыхивающих за веками полос и пятен.
– Значит, страха Божия не имеешь. А за это – карцер.