Я знаю, знаю. Это было невежливо. Но он достал меня своими странностями: то глядел на меня, будто я покойник, то бормотал: «Почему это всегда случается?» и «Почему это всегда должен быть шестой класс?»
Я инстинктивно поднял щит; у меня возникло чувство, что кто-то меня преследует.
Сосна была по-прежнему очень далеко — по меньшей мере, ярдах в ста вверх по холму.
Аннабет встрепенулась. Она перебирала бусины безотчетно.
Я притворился, что ничего не слышу. Если бы я стал говорить о матери, то расплакался бы, как ребенок.
— У этого меча долгая и трагическая история, в которую нет нужды вдаваться, — сказал Хирон. — Его называют Анаклузмос.