— Перси, что-то не так, — настойчиво повторила Аннабет.
— Ничего — это как в лифте, когда ты не почуял Ехидну?.. Или действительно ничего?
А борьба? Про это лучше и вовсе забыть. Каждый раз, когда я оказывался на мате, Кларисса просто стирала меня в порошок.
— Прости меня, Перси, — сказала она, поняв, что выражали мои глаза. — Но я не могу говорить об этом. Я… я не могу отправить тебя туда. Возможно, это означает распрощаться с тобой навсегда.
Гроувер достал из кармана свои тростниковые дудочки.
Я двинулся на звук, издаваемый шипящими и брызгающими ядовитой слюной волосами Медузы.