— Не знаю, — угрюмо бросил брат. — Наверно, мне последнему скажут. Но он спросил, кто из придворных тебя посещает каждый день.
— Не бросай меня, меня сейчас стошнит от страха.
Она вытянула руки, Георг крепко сжал их. Смотрю на брата с сестрой и понимаю — отчаянного честолюбия не убавилось, столько же, не меньше, чем когда они были детьми мелкого дворянина в самом начале карьеры. Слава Богу, мне уже это безразлично.
— Назовем ее Елизаветой, — сказал он, легонько покачивая дочку на руках.
Я почувствовала его слезы на моей щеке, прижала к себе, убаюкивая, как ребенка.
— Королю нельзя любить никого, кроме тебя? Даже служителя церкви, который о нем столько лет заботился, как отец?