— Жена будет ворчать, — предупреждаю я. — Она уже жалуется на то, что ты все время здесь.
— Девочку, ваше величество. — Я возношу благодарность Господу, что не мальчик.
Я и не знала, как он за нас переживает — за меня и за моих детей.
— А ты как? — Георг смотрит на меня. — Как его зовут?
Я медлила. Генрих плакал в моих объятьях, цеплялся за меня, будто я — единственная женщина в мире, способная разделить его боль. Дядя разглядел тень, скользнувшую по моему лицу, — понял, я готова к измене. Он коротко рассмеялся, отправил полено пинком ноги прямо в огонь и жестом велел Георгу усадить меня на табурет у камина.
— Обещаю лежать под копытами твоей лошади.