– Через весь проход, – сказал Туп. Я не хотел идти. Но пошел. И пожалел об этом.
– Вот опять. Какой умный! Ты ведь знаешь, что все не так просто, Гаррет.
– Хотите, я расскажу вам историю? – спросил я.
Не прошло и десяти из этих пяти минут, как из укрытия под корявым лимонным деревом, где надеялся не так быстро промокнуть до нитки, я заметил, что в окне первого этажа дома леди Гамильтон промелькнуло пятно света. Вероятно, свеча. Свет был какой-то призрачный, и тут же на закрытой шторе показалась огромная тень, смутно напоминавшая человека.
– В этом все дело, правда? Где проходит черта между необычным и неприемлемым? Когда причудливое становится извращенным?
Я нигде не видел столько бумаги, даже в канцеляриях королевских чиновников. Если у Брешущего Пса не выходила листовка, он бросал испорченную бумажку через плечо. Когда он приносил еду, бумажная или целлофановая упаковка летела к отвергнутым листовкам. Повсюду валялись разбитые керамические бутылки из-под вина. Уцелевшие сосуды хранились, вероятно, для пополнения запасов.