– В этом все дело, правда? Где проходит черта между необычным и неприемлемым? Когда причудливое становится извращенным?
Я нигде не видел столько бумаги, даже в канцеляриях королевских чиновников. Если у Брешущего Пса не выходила листовка, он бросал испорченную бумажку через плечо. Когда он приносил еду, бумажная или целлофановая упаковка летела к отвергнутым листовкам. Повсюду валялись разбитые керамические бутылки из-под вина. Уцелевшие сосуды хранились, вероятно, для пополнения запасов.
– Гаррет, он уже должен был что-то предпринять.
Какой добрый приятель мой партнер! Я грубо хмыкнул. Я три дня рылся в книгах, пробираясь в глубь веков, а ему плевать. Уж что-что, а выказать пренебрежение он умеет.
Надо же мне было с ним как-то поквитаться.
– Что?! Морли не мог больше поддерживать игру.