И в тот миг, когда он воззвал к ним, в миг, когда поезд, с беспощадной сребристой быстротой вращая колесами, налетел на него, стрелок наконец повернул голову и посмотрел в дверной проем.
Молодой парень дрых – храпящий камень, ничего больше, – но Настоящий Гад тихонько зашевелился во сне, и Детта, с вытатуированным на лице злобным оскалом, замерла без движения. Он опять затих, и она расслабилась.
– Скоро должен приехать, – успокоил его Трюкач. – Ты давай играй.
– Я хочу воевать, – спокойно сказал Эдди.
Тут Эдди расхохотался – он хохотал во все горло, глуша смех рукавом, чтобы не разбудить Детту. На сегодня он наобщался с ней досыта, большое спасибо.
Эдди увидел, что это, и закричал. Он бегом кинулся к двери, не замечая вонзавшихся в его босые ноги осколков стекла и дерева, крича и стреляя на бегу, израсходовав последний годный патрон в своем боевом револьвере.