– Я хочу воевать, – спокойно сказал Эдди.
Тут Эдди расхохотался – он хохотал во все горло, глуша смех рукавом, чтобы не разбудить Детту. На сегодня он наобщался с ней досыта, большое спасибо.
Эдди увидел, что это, и закричал. Он бегом кинулся к двери, не замечая вонзавшихся в его босые ноги осколков стекла и дерева, крича и стреляя на бегу, израсходовав последний годный патрон в своем боевом револьвере.
– Что за черт? – спросил Хэлворсен. – Она туда заехала или нет?
– Отлично. Значит, можно ни о чем не беспокоиться, – сказал Джек Андолини и не обернулся.
Внезапно, в порыве крайнего ужаса и омерзения, Роланд понимает, что это за беловато-розовые куски мяса, которыми Эдди его кормил. Он не в состоянии говорить: отвращение лишает его даже того жалкого подобия голоса, какое ему удалось вернуть себе. Но все, что он хочет сказать, Эдди читает на его лице.