Роланд порылся в кошеле, который теперь стал тяжелым от патронов из того, другого, мира. Найти то, что было нужно стрелку, среди того, что осталось от его жизни, не составило большого труда.
Роланд повернул ручку. Когда он потянул дверь на себя, она открылась.
Можно ли заставить Настоящего Гада забрать ее обратно?
Ладно. Я буду спокоен. Выглядеть это, может, будет не так, но я буду спокоен.
Балазар сделал, как просил Эдди. Он смотрел долго. Потом отвернулся, засунув руки в карманы так глубоко, что стало чуть-чуть заметно раздвоение на его крестьянской заднице. Поза его выражала скорбь – скорбь о блудном сыне; но прежде, чем он отвернулся, Роланд успел заметить на его лице выражение, не имевшее со скорбью ничего общего. То, что Балазар прочел в лице Эдди, вызывало у него не скорбь, а глубокую тревогу.
Но прежде, чем Эдди смог уйти, Одетта опять крепко схватила его за руку.