Роланд притягивает Эдди к себе так близко, что ощущает вонь его болезни, а Эдди ощущает вонь болезни стрелка; от этого сочетания им обоим тошно, но оно вынуждает их обоих терпеть.
– Я думал, ты ушел, – сказал Джордж Шэйверс. Он проходил в «Сестрах Милосердия» интернатуру. – Как твои ребята собираются выиграть без Чудо-Крюка? [крюк – один из ударов, когда мяч (шар) идет не прямо]
Два из них неуклюже устремляются наперегонки к дохлой чайке. Победитель набрасывается на нее, разрывает и начинает запихивать гниющие останки в свою клювовидную пасть. «Дид-э-чик?» – спрашивает он.
– Так все-таки, Эдди, на веревочке ты у них или нет?
– Ну, раз уж ты завел об этом речь – да, я отдал ей револьвер, – сказал Эдди, подбоченясь и язвительно глядя на стрелка сверху вниз. – А теперь выбирай: либо ты садишься в кресло, либо я его складываю и пробую запихнуть тебе в жопу. Чего изволите, барин?
Она была уже совсем рядом, тварь длиной в четыре фута, высотой в фут, тварь, весившая, пожалуй, фунтов семьдесят, и такая же маниакально плотоядная, как Давид, сокол, который был у него в детстве, – но без свойственных Давиду едва заметных проблесков верности.