Эдди стало холодно. Не из-за ломки. Просто холодно. И этот голос у него в голове был тут ни при чем. Холодно – иногда это бывает даже кстати. Вот только надо следить, чтобы от этого холода не превратиться в ледышку.
– Потрясающе, – услышал Эдди негромкий голос Одетты. – Совершенно потрясающе.
– Я люблю вас обоих. – Стрелок посмотрел на Эдди. От углей костра еще шло последнее слабое, меркнущее свечение, и в этих алых отблесках Эдди увидел, что щеки Роланда блестят. Он плакал.
Клаудио Андолини вытащил руку из задницы Эдди Дийна. При этом раздался хлюпающий звук. Рот Клаудио искривился, как леска, на которой завязаны узлы.
В первый раз с того момента, как Эдди ввели в кабинет, лицо Балазара выразило непритворное чувство: удивление. Потом это выражение исчезло. Он вежливо улыбнулся.
– Вряд ли, – сказал он и улыбнулся. – Разве что очень захотеть.