– Все это не имеет к вам никакого отношения, – грозно сказала Фиона. – Мой Фаберже не может и не должен вас интересовать.
Рана была так себе, не рана вовсе, а царапина, но бок кровоточил обильно, до сих пор еще чуть-чуть сочилось.
– Извините, – пробормотал сосед, повернулся к ней спиной, бросил окурок и зашаркал по снегу лопатой.
Нет, это невозможно! Немедленно уйти в дом, и не забыть запереть входную дверь, и виски плеснуть в стакан, и дивные итальянские жалюзи закрыть наглухо! Можно еще свет на улице погасить, чтобы ясно дать понять – ему самое время убраться вон! Пусть разгребает свой снег, раз уж ему так приспичило!
– Я? – переспросил рядом олигарх и выкрутил руль. – Я вменяемый!
Резкий звук вывел ее из задумчивости. Звук произвел тихий «ботаник» Федор Петрович, уронивший на стеклянный стол сахарные щипчики. Сахар в галерее признавали только кусковой, и класть его в чашку следовало только особыми серебряными щипчиками. Федор Петрович в силу природной неловкости все никак не мог научиться ими пользоваться. Все ронял, рассыпал, промахивался мимо чашки. Вот кто был на самом деле решительно не приспособлен к быту!