Все цитаты из книги «Олигарх с Большой Медведицы»
– Так если бы сразу, то играть не было бы смысла!
Дунька чуть не застонала. Звонила свекровь. Однако стонать Дунька не стала – свекровь все равно не поняла бы и уж точно ни в коем случае не одобрила этого!
Александра неловким движением заложила за ухо длинную прядь, стрельнула глазами в Федора Петровича. Тот ответил ей таким же быстрым взглядом заговорщика, и Дунька подумала с удивлением, что между эти…
– Нет, нет, все в порядке, просто у меня очень крепкие сигареты. А там, – и Белоключевский скромно улыбнулся, – дамы.
Ну да. Это сосед. Никакого трупа и убийства. Можно пока не звонить в МЧС.
– Вадим? – позвала Дунька и шагнула в квартиру. – Вадим?! Ты где? Ты дома или нет?!
Они оба посмотрели на нее. Федор Петрович пожал плечами.
– Честное слово, – глядя на него очень правдиво, проговорила Лиза. – Так сойдет?
Хасанов понимал, конечно, что скорее всего ими будет руководить главный редактор, а не он сам, но с первого дня следовало сделать вид, что он тертый калач и никакими их штучками его не проймешь. Он т…
Опять «Данхилл». Фиона курит «Данхилл», и этот тоже! Сговорились все, что ли! Права была Лиза, окурки – никакое не вещественное доказательство. Можно смело выбрасывать пузырек из-под но-шпы в помойку.
– Он сказал, что хотел бы лично с вами обсудить рекламную концепцию препарата. Он только вчера получил наши разработки и…
– Вы почти ничего не посмотрели, – заметила Фиона.
– Ужас, – печально сказала Дунька. – Какой-то ужас. Столько всего из-за трех безделушек.
– Я имею право знать, – негромко сказал Белоключевский. – Я же все понял.
– Ну конечно, не через год же! Дунька, проходи в кабинет. Дима… и ты тоже проходи.
– Умею, – согласился он. – Но не по утрам.
Рамы не годились не то чтобы для бани, но даже и для того, чтобы сложить из них весенний костер, ибо были костлявы, гвоздисты, в струпьях белой краски, которая в огне скручивалась и невыносимо воняла.
– Лиза, что говорила твоя сестра? Кто куда собирался? Кто такой этот Вадим?
– Благодарю, все в порядке, – отозвалась вредная Дунька, и ей представилась свекровь – в английском твиде, нога на ногу, на пальце бриллиант, не иначе «граф Орлов». Впрочем, этот самый «Орлов», кажет…
Потом он перестал настаивать и просить. Силы кончились.
Лиза еще раз глотнула, моментально позабыв про роман в стихах.
«Я никогда этого не забуду. Я никогда не забуду, как меня убивали, а я ничего не мог поделать. Я даже не понял, что произошло. Пытался дышать, но дышал почему-то водой. Меня лишили воздуха, и я ничег…
– До свидания, – попрощался Белоключевский и не двинулся с места – стоял и ждал, пока Дунька и Лиза попрощаются со всей компанией, и, только пропустив их вперед, пошел следом.
– Это безумие, – быстро отозвалась Фиона. Быстрота показалась Александре фальшивой. – Надеюсь, ты понимаешь, Вера, что это безумие? – Конечно, Фиона Ксаверьевна. Александра думала.
Окно выходит на ту сторону участка. Моргу оно не подходило, потому что он вовсе не собирался прыгать так, чтобы в снегу остались следы, но на всякий случай это окно он отметил. В комнате еще были кож…
– Я отведу тебя домой, – сказал Белоключевский каким-то странным тоном, ранее Лизой не слыханным.
Да вот и оно. Здесь, пожалуй, в самый раз. И возвращаться не так далеко.
Белоключевский вытащил из снега следующий окурок и поднес его к самому носу. Лизу чуть не стошнило.
– Нет, не грущу! Я точно знаю, что мужчины, которым не наплевать, ведут себя по-другому!..
Как пить дать, она приняла его за истопника или слесаря, который чинит Лизину машину. Ну, на худой конец, сторожа с дачи. И тон у нее соответствующий – под стать сторожу.
Белоключевский повернул голову, и Дунька полезла смотреть, насела на Лизу и засопела ей в ухо. Лиза оттолкнула Дунькину физиономию, но она опять придвинулась.
И все это и есть жизнь. Собственно, только это и есть жизнь.
– Нельзя спрашивать – куда, – наставительным тоном бабушки-сказочницы проговорила Лиза, – надо спрашивать, далеко ли!
– И в этом твоя вина, Евдокия, – ледяным тоном перебила свекровь. – Мой сын сложный человек, и к нему требуется особый подход, ты должна была отдавать себе в этом отчет, когда выходила за него замуж.
– Это кто, твоя сестра? Вы про Белоключевского говорили? – спросил Илларион специальным равнодушным голосом. – Он был заметной фигурой, а потом сожрали его и даже костей не выплюнули. Он теперь никто…
Дунька своими глазами не видела, как именно прикрывал, но была почему-то уверена, что так оно все и было.
– Сейчас нужно придумать, как ее вернуть, Фиона Ксаверьевна, – проговорила мать задумчиво. – Может, поговорить с ними? Предложить денег?
Потом она позвонила сестре, получила от нее порцию руководящих указаний – сестра, несмотря на то, что была младше на целых полтора года, все равно руководящую и направляющую роль всегда брала на себя…
– Зачем же вы их упрятали? – Голос кокетливый, даже слегка игривый. Всем тутошним барышням нравится начальник службы безопасности!
Не было, нет и не будет ответа на все эти старые, как мир, вопросы, но каждый раз Белоключевский диву давался, насколько не только квартирные, но и «коммунальные» вопросы испортили людей.
– Какая, к черту, коллекция?! – жалобно спросила Лиза, обеими руками подняла с пола ружье и приложила ствол к пылающему лбу.
Пять минут назад все было нормально, черт возьми!
– Я стою! – рявкнул Белоключевский. – Что такое?!
Он сделал некоторые приготовления – усадил молокососа так, как нужно, достал канистру, полил из нее щедро, а потом сунул канистру за водительское кресло, как если бы она на ходу упала и открылась. Си…
– На тридцать шестом километре МКАД вчера вечером произошло дорожно-транспортное происшествие. Цистерна, двигавшаяся по внутренней стороне со скоростью шестьдесят километров в час, столкнулась с авто…
Кстати, это забавно – она не может его вспомнить! Всего год прошел, и она забыла. Не только она, все забыли. Он был бы просто счастлив, если бы и сам смог забыть, но не получалось, и он уверен, что н…
Она даже Дуньке ни о чем не расскажет. Впрочем, Дунька, разумеется, догадается сама. Она догадливая, ее сестра.
Федор Петрович полюбовался на пыльные яйца и подмигнул Белоключевскому – мол, посмотри, какая красота.
Лиза кивнула. Вежливые слова никак не выговаривались.
Никогда в жизни она не выла и не брыкалась.
Трусость, вспомнилось ей, худший из человеческих пороков.
Все будет хорошо. Мы прорвемся, мой король.
– На ковре был снег, – сонным голосом пробормотала Лиза. – Я поняла, что здесь кто-то был и ушел. Я побежала к тебе, услышала шум, вытащила пистолет и…
Белоключевский ружье отобрал. Ей не хотелось отдавать – оно так приятно холодило кожу!
Лиза стащила его джинсы, потом свои и прижалась, и заскулила, и стала быстро и жадно целовать его куда придется, и он не сразу понял, что она не открывает глаз.
– Что там произошло у Лизы? Она все хотела рассказать.
Сначала она выбрала себе в партнеры Светку, с которой когда-то училась в школе, – та была самым удобным объектом, потому что могла подобраться к коллекции очень близко. Но для того, чтобы Светка подо…
Из разных углов кухни они посмотрели друг на друга.
Он поднялся в ванне во весь рост, сотрясаясь от судорожного кашля, рвавшего его на части, взялся за стену и некоторое время стоял, свесив голову между руками. Вода из него все лилась, и он втягивал в…
Внутри было тепло и тесно, пахло березовым дымом, старыми стенами и еще чем-то – Лиза не смогла сразу разобрать.
– Потом я тебе позвонила, ты мне сказала, что… в тебя кто-то… стрелял. Господи, какой кошмар! А потом, я уже на работе была, позвонила его мать и сообщила, что он вчера собирался к тебе ехать. Лиза, …
В нее укладывается все – последние звуки капающей воды. Стук пришедшего лифта. Грохот крови в ушах. Сожаление о том, что все так быстро кончилось. Горе от того, что родителям будет трудно это пережит…
– Да у меня… дел очень много… и с экспонатами я напутал, Фиона Ксаверьевна.
За сосной, из чистого и свежего сугроба она зачерпнула снега, съела немного и вытерла лицо. Холодало, и звезды стали огромными и лучистыми, как в произведении Николая Васильевича Гоголя «Ночь перед Р…
Он опять вздохнул и опять протяжно. Дунька не на шутку развеселилась.
– С таким брюликом на пальце и не идиот?!
Машина чуть укатилась вперед, но была все еще очень близко, так близко, что стало совершенно ясно – второй выстрел убьет ее, как первый убил Диму.
И они ушли, а остальные остались. Тюрьма и воля.
– Он спит именно с ней, да?! И вам не хочется, чтобы ваш сын внезапно женился на дочке прислуги, да?! Пусть уж лучше буду я, чем прислуга, да?!
Лиза удивилась. В кабинете? В каком кабинете?
– Он работал в ГРУ, – объяснил Белоключевский непонятно, – много лет. А потом я его подставил.
Лиза приложила к щекам растопыренные пальцы. Щеки горели.
– Ты думаешь… он его спалил? Белоключевский кивнул.
Он перенес канистру, поставил рядом с крыльцом, чтобы потом было удобнее работать. Постоял, прислушиваясь.
У Лизы были вполне определенные представления о каменном веке, полученные в средней советской школе.
– Прямо по дорожке, – подсказал он, – иди. Сворачивать некуда. Леша ни фига ничего не чистит. А я только здесь и успел…
– Потом выпустили. Я… уладил все оставшиеся дела и теперь живу здесь. Чищу дорожки.
Он оторвался от нее и моментально ушел в дальний угол кухни и застыл там и уставился на нее.
Дожить до седин – в прямом смысле слова – и тут внезапно понять, что самое главное – это Новый год с Лизой!
Морг курил, жмурился от отвращения к юнцу и молчал. Идея с самого начала казалась ему дурацкой – стрелять из машины, почти вслепую, в темноте, да еще время выбирать практически наугад, непрофессионал…
Он пошел за ней, поймал ее на крыльце, когда она поехала, он стоял и смотрел на то, как страх и отчаяние берут над ней верх, и она поддается им, и ничего не может с этим поделать, она, сильная личнос…
После чего быстро прошел в свой кабинет. Белоключевский смотрел ему вслед.
Но он, очевидно, решил, что разговаривать с ней больше нет никакого толку, и, обходя ее по широкой дуге, двинулся к воротам. Он сильно сутулился, шаркал ногами, и по сгорбленной спине трудно было опр…
Значит, коллекция подлинная! Ах, черт побери! Две полоумные старухи упустили такое богатство, которое даже Фионе не могло присниться в самых соблазнительных снах!
Белоключевский увидел ее, и у него изменилось лицо.
– Дуня, – сказала Лиза, как, только сестра выскочила из машины, – у меня в гараже убили Свету Крюкову. Представляешь?
– И мотивов никаких, – продолжил Громов задумчиво. – Кому надо было ее убивать? Зачем?
– Ты знаешь, я сегодня не могу, – сказал он быстро. – У меня вечером собрание трудового коллектива. Форсмажор. Обстоятельства непреодолимой силы.
Дунька звонила три раза подряд и держала трубку до тех пор, пока в ней не начинались гнусные переливы, свидетельствующие о том, что «номер не отвечает». Она держала трубку плечом, скакала на одной но…
– Я все знаю, – отрезала Дунька. Настроение стало совсем поганым, потому что с Лизой случилась беда и еще потому, что Илларион был… прав. Не стоило с этого надо начинать, а она начала.
В ее взгляде была натуральная, неподдельная, первоклассная злоба. Потом она посмотрела на Дуньку, и та, никогда ни перед кем не пасовавшая, ничего не боявшаяся, уверенная в том, что она-то и есть цен…
Он был уверен, что они знакомы очень хорошо – только это могло объяснить все дальнейшее. Фотографии на стене в галерее о многом ему рассказали, и он было решил, что почти все понял, но одна существен…
Когда-то в городке под романтическим названием Гент – сердце Европы, пламенеющая готика, серый камень, холодный ветер, изумрудные газоны, фламандские небеса, чашка горячего кофе на набережной – ему п…
Белоключевский долго рылся в буфете и в конце концов вытащил пухлую растрепанную папку. В разные стороны из нее торчали старые пожелтевшие газеты.
– Дим, все машины похожи друг на друга, как счастливые семьи, согласно графу Льву Толстому.
От этой мысли ему стало не по себе – что он без своей работы?! Только на охоте он чувствовал себя человеком, который чего-то стоит, принимает решения и отвечает за них. Он любил стратегии и с удоволь…
Это смешно, но до ее офиса оно было превосходным – несмотря на стрельбу, несмотря на то, что он тонул в ванне, несмотря ни на что!
Ей стало жарко. Стало жарко даже в ушах. Дымящаяся сигарета показалась отвратительной.
Он, как рука или нога, стал ее частью, и это невозможно изменить, что бы там ни происходило с доверием! Он и был ее частью, наверное, всегда, только теперь части стали на место, как будто головоломка…
– Дима, она не подходит к телефону! Белоключевский взглянул на Лизу и опять уставился на дорогу.
Мать потом выбросила всю его одежду, в которой он тогда гулял, сказав, что кот мог быть «лишайным и заразным».
– Это имеет значение, потому что вчера на даче мою сестру чуть не убили, и именно поэтому важно, был там ваш сын или нет!
– Кто такой Марат Быстров? – сдвинув брови, спросила Лиза.
«Я подумаю об этом завтра». Кто из знаменитых героинь так говорил?.. Она знала, но забыла.
В «прошлой жизни» они никогда не дружили, слегка недолюбливали и опасались друг друга, а теперь вот так получилось, что Белоключевскому без него не обойтись.
– Димка, что ты несешь?! Ты что, мне не веришь?! Я не привозила в Рощино Свету. Никогда в жизни не привозила!
Он просто изо всех сил хотел и любил ее. Только и всего.
Он посмотрел на нее с веселым изумлением, и напряжение как будто отпустило.
Все будет хорошо, если лесника по-прежнему зовут Кузьмич и ему сто пятьдесят лет. По-другому и быть не должно.
– Ну, значит, с Федотовым тоже! Что у вас за ступор, Мила?!
– Здрасти, – выпалила Дунька. – Я к Фионе Ксаверьевне.
И пошла по дорожке к дому Белоключевского. Она шла не слишком быстро и не слишком медленно и ничего не боялась.
Дунька несколько раз с силой стукнула по кнопке лифта и, выругавшись, побежала пешком. Шуба очень мешала бежать, и Дунька подхватила полы руками, как Фаина Раневская в фильме «Золушка».
– Ну, так приезжай вечером! И не беспокойся.
– Макс, садись, – предложила Дунька. – Я тебя сто лет не видела!
И он сделал движение, будто собирается расстегнуть ремень. Лиза попыталась его остановить, и в этом пикантном положении их застала вернувшаяся Мила. Миле Макс нравился не только «как друг», и она мом…
– Веришь ты или нет, а «Хонда» этой ночью в Ро-щине была, Лиза! Это факт.
Лиза с удовольствием закрыла папку и сунула ее на заднее сиденье. И повернулась к нему.
– Ты вешаешь его на шею или держишь в руке. В карман никогда не кладешь, это точно. Ни на шее, ни в руке у тебя мобильного не было.
Да что вы заладили – как, как! А так. Следов никаких нет.
Он отнес его обратно в парк и там бросил одного-в сгущающейся темноте, на кособокой лавочке, где и нашел всего несколько часов назад. Кот громко и жалобно мяукал ему вслед, когда он уходил, словно пр…
Он вытащил лопату из сугроба и перехватил ее поудобнее.
Выходя из гаража, она еще покосилась на черную громадину пришлого джипа, и он показался ей очень надменным.
Он постоял, приготовляясь к нудной и рутинной работе. Потом со вздохом распахнул гардероб и стал по очереди вынимать из него аккуратные стопки барахла.
Он вынырнул из темноты – легкая, невесомая, неслышная тень. Хищник. Он видел фильм с таким названием, и фильм ему нравился. На секунду остановился, слившись всем существом с плотной зимней ночью, тве…
Где-то вдалеке зашумела машина, и краем сознания Лиза удивилась, что кто-то едет так поздно. На их улице было всего три дома, и все давно приехали. Соседи слева даже свет погасили, должно быть, спать…
Тогда она еще не знала, что так будет все время – он всегда станет делать шаг назад, как только она попытается к нему приблизиться.
От Лизиного пулеметного стрекотания – «того сюда, этого туда, постеры мне, кофе вам, почту на стол, письмо в префектуру, расписание срочных мероприятий» – у него вдруг сильно заболел висок и стало ск…
– Три пасхальных яйца работы Фаберже. Они подлинные.
– Зачем ему свидетель? Особенно если это был просто водитель! Он избавился от него и вернулся. Значит, канистры тоже было две. Очень предусмотрительный человек.
– Считайте, что уже сообщили. Можете ехать.
– Дима… – сказала Лиза. Глаза у нее стали страшными и жалкими. – Это из больницы. Дунька у них. Нам надо ехать.
Нет, пожалуй, не трое, решил он, рассматривая Большую Медведицу. Пожалуй, больше, чем трое.
Они сидела, качала ногой, думала о мышах, Белоключевском и о том, что бы такое подарить ему на Двадцать третье февраля и еще на День святого Валентина, если они доживут, конечно. И еще думала о том, …
– Я знаю, как открываются машины, Дима. Ты мог бы и не объяснять.
– Я тебе уже говорил. Ты привезла ее в своей машине. Никаких других вариантов нет.
– Там все ужасно? – спросил упавшим голосом, когда рассмотреть не удалось. – Ты можешь меня… перевязать?
– Соедините меня с ним и позовите Крюкову. Мила метнулась выполнять поручение, и вслед ей Лиза крикнула, чтоб Крюкова просто так не приходила, а захватила с собой медиаплан.
– А я уже курить не могу, – отозвался Белоключевский. – И не курить тоже не могу!
– Я тут хорошо, отлично просто. А ты там как? Тоже отлично, я надеюсь.
На дворе стояла тишина – зима, сугробы, сосны до небес и Большая Медведица, навалившаяся на верхушки увесистым боком.
– Я не была готова к тому, что вы станете выдвигать условия. Но у меня нет выхода. Мне необходимо, чтобы вы… довели дело до конца.
Лиза стянула шубу и быстро запихала ее в шкаф.
– Он ей не говорил зачем, он только сказал, что поедет, и после этого она…
Надо позвонить Дуньке, Громову и Игорю, подумала она вяло. В животе стало тепло, словно там зажегся рефлектор и разгорается все сильнее. Спине и бокам тоже стало тепло, и хотелось, чтобы оно скорее д…
Лизина помада показалась ему очень вкусной. Очень. Очень.
– И этого не могу, потому что у меня нет никаких доказательств и… подтверждений! Все будет вечером.
Кажется, она уже задавала себе этот вопрос. Она сунула в рот кулак и сильно укусила, от страха и отчаяния. Стало больно.
– Зачем жить с человеком, который тебя не любит и унижает?! Или она инвалид, твоя сестра, а он за ней ухаживает, а она ему все прощает, а он по-другому не может?! Так, что ли?
Александра подхватила сумочку, шубку и вышла из студии. Больше парочка ее не интересовала.
– Я на одну минуту, Фиона Ксаверьевна. Мне очень нужно с вами поговорить.
Как во сне, Белоключевский подошел, аккуратно отодвинул приставленное кресло. В железной канистре тихо и угрожающе плеснуло.
– Мне надо ехать, – себе под нос пробормотала Дунька. – Здесь что-то не так. Надо ехать.
Ему стало смешно, и он вдруг понял, что очень волнуется.
В лесу никаких таких елочек родиться не могло.
Потом позвонила Дунька, изнемогавшая от безделья в своей больнице, и хнычущим голосом стала рассказывать, что ей хочется домой, и апельсинов, и в парикмахерскую, и вообще она не знает, какой дурак вс…
Там были Елисейские Поля в каштановом цвету, и набережная Сены в жемчужно-сером камне, и круглолицый мальчишка на роликовых коньках впереди.
Фиона озабоченно взглянула на часы. Она играла свою роль безупречно, и только Вера видела, как она напряжена, недоумевает и, пожалуй, опасается. Чего?..
– Евдокия, эта коллекция – собственность нашей семьи, и ты не должна рассчитывать, что тебе принадлежит хоть что-то! Ты давно не живешь с моим сыном, и в суде это засвидетельствует кто угодно!
Кроме того, было совершенно неясно, что именно следует говорить и стоит ли. Белоключевский вдруг струсил и решил, что пусть уж она говорит первая, а он помолчит пока, но она тоже ничего не говорила.
Дмитрий ушел, и Лизе сразу все расхотелось – готовить, есть, суетиться. Ей даже в ванну расхотелось, хотя о ней она мечтала с самого обеда. О целой ванне горячей воды, в которой быстро отойдут замерз…
Ни при чем гараж. Он занимается ее проблемами только из-за нее самой. Ну, вдруг он внезапно понял, что без нее и ее проблем его жизнь пуста и никчемна, как в романе.
– Мы потом поговорим, ладно, Дунь? Я сейчас не могу.
Звон фарфора – мать, видимо, поставила чайник, который держала в руке. Она постоянно держала его, пока Фиона пила, а Александру это всегда бесило – Фиона только говорила, что мать не прислуга, а мать…
Объяснения не пропали даром. Все оказалось гораздо проще, чем представлялось. Гораздо важнее. Жарче. Серьезней.
– Нам направо. Белоключевский притормозил.
– Дуня? – негромко сказала издалека Вера Федоровна. – Здравствуйте. Как вы себя чувствуете?
Вдруг вспомнив про эту светлую «Хонду», Лиза как будто успокоилась немного. Это не мог быть ее зять Вадим. У него другая машина. Он подлец, но не убийца.
Господи, если в ее гараж нашли путь местные алкаши и наркоманы, все пропало! Они выломают двери, украдут весь инструмент, угонят ее машину, а саму Лизу зарежут. Наркоманы и алкаши всегда так делают.
Фиона мрачно курила и стряхивала пепел в хрустальную пепельницу. Она словно не видела ее хорошенько, и пепел сыпался мимо, на полированную поверхность раритетного стола.
– Первый вопрос вас решительно не касается, – сказала она и перевела на него взгляд. Ему показалось, что в глазах у нее тоже метет метель, такие они были загадочные, мерцающие. Морг усмехнулся, удивл…
– Я ни за что не выйду из дома, пока ты за мной не придешь.
– Я тут чищу снег, – сказал он вежливо и опять затянулся. – Надо от гаража тоже отгрести, а то ты не выедешь завтра.
– Когда мне нужны были деньги, ты не дала мне ни копейки!
Это было отцовское ружье, совершенно бестолковое, потому что отец на охоту отродясь не ходил, а ружье когда-то по случаю прикупил дядька. С этим самым ружьем вечно было очень много возни, потому что …
Александра быстро обувалась и думала сладкие мысли.
– Макс, дай мне сигарету, – попросила Дунька. – У меня кончились. Я курю целый день.
– Это… это не то, – пробормотал Вадим. – Это… совсем другое.
На пороге возникла Света Крюкова – с папками в руках, видно, Мила предупредила, что начальница не в духе и требует ее к себе «с документами».
У «этой» волосы были именно средней длины и болтались вокруг среднего лица, в данный момент красного и искаженного гневом. Да. Угораздило мальчика. Беда просто.
Губы у нее затряслись, она уткнулась в мех Дунькиной шубы и зарыдала.
Действуя безошибочно и четко, она сунула руку в карман дохи, темной тушей свисавшей с вешалки, и нащупала холодный и твердый пистолет. Она вытащила его, осмотрела и сняла с предохранителя, как учил Б…
– Эй, парень! – окликнул его Белоключевский и побежал за ним. – Слышишь?! Остановись!
Все. Теперь она готова разбирать любые редакторские гримасы. Кофе, сигарету и орден на грудь. Работа, как обычно, сделана безупречно и моментально.
Заевшая «молния» освободилась, шустро поехала вверх и впилась в Лизин подбородок, закусила кожу. Лиза охнула и схватилась за подбородок обеими руками.
В настоящем у Белоключевского были только Лиза, бревенчатый домик, упирающийся крышей в Большую Медведицу, виски в бывшем подсвечнике, широкая лопата, которой он разгребал на участке снег, и вечная с…
В ценах на нефть и в большом бизнесе он все понимал, а в женщинах, видимо, не особенно. Если бы он попросил ее поклясться в верности до гроба или вечной любви без конца и без краю, она поклялась бы и…
– Да, – кивнул Белоключевский, опять странно кого-то ей напомнив.
Ванна. Точно ванна, а не душ. Лучше не придумаешь.
Щелкало отопление, и под полом, кажется, что-то скреблось. Может, мыши завелись? Отец часто гремел, что в «этом доме он работает кошкой» – то есть расставляет кругом «гуманные» мышеловки. Не «гуманны…
– Никак, – отрезал Белоключевский. – Ты поедешь в Москву, а я тебя провожу.
Он вышел, как только понял, что Лиза, не отрываясь, смотрит на воду – словно прочитал ее мысли. Он вышел, тихо прикрыл за собой дверь, и Лиза осталась одна.
– Я ваш сосед. Меня зовут Дмитрий Белоключевский. А вас?
Александра, когда требовалось, соображала очень быстро. Она не успеет перебежать через зал, а даже если перебежит, деваться ей все равно некуда – много открытого пространства, украшенного грачами, мо…
– У нас так принято. Главный редактор всегда читает материал, особенно если он коммерческий. А вдруг я неправильно написала?
– Лиза, скажи мне немедленно, что случилось, – строго приказала Дунька. Как же, станет она ждать! Ей надо все знать сейчас и во всех подробностях, чтобы в случае чего немедленно броситься спасать сес…
Она подняла голову и уставилась на него. Короткие волосы торчат в разные стороны, губы распухли, в глазах настороженный блеск. Он поднял руку – медленно и с усилием – и пригладил ей волосы.
Морг вернулся в большую комнату – вода все лилась, шумела умиротворенно и успокоительно. Все отлично.
Дунька наклеила последнюю полоску пластыря, отнесла в корзину испорченный свитер, а мужу принесла другой. Она уже почти опаздывала и все время посматривала на часы.
Лиза улыбнулась. Игорь редко звонил ей по утрам, и каждый раз это было небольшое событие.
– Помоги мне, – простонал он, и Дунька перепугалась, что он сейчас упадет в обморок.
Муж повис у нее на руках, и она кое-как усадила его на высокий стул у барной стойки, вернее, не усадила, а так, прислонила с грехом пополам.
– Дома, – немедленно ответила она, – а что? Мы пироги всегда печем и торт. Ты сгущенку съел, придется еще купить, только ты мне напомни, хорошо? А то я тридцать первого спохвачусь, а сгущенки-то…
Доброе утро, сегодня снегу опять навалило.
– И это его странное увлечение! – продолжала свекровь с неодобрением. – Какая-то девушка из народа! Я понимаю, если бы он увлекся кем-то из нашего круга, но эта!..
– Лиза, у меня в «бардачке» фонарик. – Он поднялся, покопался в переднем кармане и выудил связку автомобильных ключей на массивном брелке. – Нажмешь на эту кнопку, откроешь дверь и возьмешь фонарик. …
Он опять принялся рыться в кучах вывороченных вещей, как в помойке. Он рылся, ничего не находил и даже заплакал однажды, потому что в один момент ему стало совершенно ясно, что этого здесь нет!
О да. Он уверен. Так, как ни в чем и никогда не был уверен. Почему она спрашивает, ведь это и так понятно?! Или ей требуются долгие объяснения и обоснования, так сказать, теоретическая база?!
– Это ее так муж называет. Фионин сыночек. – Ева?!
– Мою сестру? – переспросила ошарашенная Дунька и выпрямила спину. – Лизу?
В ее крохотный кабинетик заглянул редактор с диковинным именем Илларион и так отчаянно замахал ей рукой, словно она уплывала от него на пароходе.
Они одновременно потянулись, чтобы открыть пассажирскую дверь, руки столкнулись и отдернулись.
Он перерыл весь дом и так ничего и не нашел. Поначалу он еще осторожничал и пытался скрывать следы – клал на место вещички, складывал шарфы и кофты, а потом стал рыться как попало, как роются в кино,…
– Давай не так. Давай ты допьешь свой виски с сосульками, а я пойду домой. Ну как?
Шаги все ближе, и тень мелькнула под высокой дверью – мать сейчас выглянет, она уже совсем рядом!
Кто-то снизу вызвал лифт, и он уехал – в стеклянной шахте медленно проползли толстенные канаты, – стукнули створки, и все опять затихло.
– Дима, я не хочу оставаться одна! Я боюсь одна!
В большую тарелку Лиза выложила сказочной красоты яичницу, украшенную листиком петрушки, с треугольничком черного хлеба, только что разогретым в печке, и уселась напротив, чувствуя себя образцовой же…
– Твоя сестра живет в доме со шлагбаумом? – уважительно протянул Белоключевский. В уважении была изрядная доля иронии, но, должно быть, Лиза ее не расслышала, потому что ответила с удовольствием, что…
За окнами вдалеке зафырчал автомобиль. Двигатель был старый, работал с натугой, громко. Лиза подумала равнодушно, что по их улице едет машина.
Лифт долго не ехал, так долго, что Дунька заподозрила, что на третьем этаже администратор Леша, который вечно таскал какие-то коробки, флиртует с секретаршей Машей. Флирт всегда осуществлялся в лифте…
– Вы что-то похудели в последнее время, Александрин.
– Да ладно, какая теперь разница, чья! Подумаешь, идея! Было задание, а мы…
– Нет. – Лиза придерживала плечом телефонную трубку и заваривала кофе. Шарканье за окнами прекратилось, и Лиза поняла, что мужчина ее жизни уже закончил свои утренние мужские дела и она должна быстре…
«Кажется, я его раздражаю. Вот до чего дошло».
– А вы? – спросила Лиза у Малютина. – Если вы тоже… бывший… если… то как вы оказались в галерее? У Дунькиной свекрови?!
И еще он понял, что выход у него только один – все время держать ее в поле зрения и надеяться только на то, что в критическую минуту он сможет ее защитить. И не спрашивать себя, что будет, если не см…
– Мы с вами удивительно подходим друг другу, – пробормотал Федор Петрович, кажется, едва удерживаясь от того, чтобы не начать промокать стол собственным бордовым галстуком. Глаз он не поднимал. – Не …
– Странно, что ты не помнишь. Шуму было много.
В доме было тепло и тихо. Пахло хорошо и уютно. Лиза очень любила, когда в доме хорошо пахнет, и везде расставляла маленькие открытые пакетики со всякими сушеными листьями. Иногда насыпала в плоскую …
Неизвестно, сколько она сидела на подоконнике в темной комнате – свет горел только в ванной, жалея себя, проклиная судьбину и вздрагивая от каждого шороха.
Она должна спастись сама и как-то спасти Белоключевского, угодившего в ее жизнь, как кур в ощип. Она должна объяснить ему, что с ней опасно. И нужно немедленно позвонить в милицию и Максу Громову, ко…
Тикали часы, и вода из крана размеренно капала в чашку.
– Почему у меня работал профессиональный киллер? – вдруг требовательно спросила Лиза, словно они, эти разговаривающие будничными голосами мужчины, были в чем-то перед ней виноваты. – Как это могло по…
Федор Петрович Малютин вдвинулся ровно настолько, чтобы голова торчала в проеме, а все остальное осталось снаружи, видимо, из уважения к хозяйке и страха перед ней.
В конце концов, это даже гуманно. Юнцу не было больно – один короткий удар, и все.
– Мы пока ничего не знаем, – отозвалась ее мать. – Дмитрий Петрович хочет нам объяснить.
И как оно вообще вышло – все это соблазнение?! Она переложила листы в папке и опять углубилась в чтение.
Только кому звонить?! Игорю?! В МЧС?! В «Скорую»?!
– Слушай, я, кажется, машину не заперла. Что мне теперь делать?
Воспоминание вдруг хлестнуло, как раскаленным прутом, повлажнели ладони, поехали по обшивке руля. Лиза руль перехватила.
Несколько секунд Лиза всерьез раздумывала, не сдать ли ей назад, не вернуться ли в Москву – кто-то сегодня уже говорил ей про Москву! Ну, почему, почему она не осталась?!
– А мне нельзя уехать в институт? Мне правда очень нужно, и я быстро вернусь, обещаю вам.
Просто в ее офисе, в этом шикарном кабинете, да еще в присутствии начальника охраны он моментально ощутил себя… ненужным. Забытым. Некомпетентным.
Александра за дверью замерла и насторожилась. Теперь самым главным было услышать продолжение, а не уйти незамеченной. Она придвинулась поближе, так что даже неосторожно качнула дверь. Дверь скрипнула.
– О, боже мой, – пробормотала Дунька, кинулась и подхватила его. – Что случилось?! Вадим!
– Морг тут ни при чем, – поморщился Федор Петрович. – Совсем. Это уже другая история.
– Не знаю, – перебил ее Белоключевский. – И знать не хочу.
– Если бы все было в порядке, – отчеканила Лиза, – Альфред Георгиевич не стал бы звонить. Хорошо, я сейчас приеду и во всем разберусь сама, раз уж вы не можете!
Что он станет делать, если она ранена?! Кому звонить?! Куда бежать?! И что будет объяснять там, куда позвонит или побежит?!
Затылку стало холодно, словно к нему лед приложили.
– Он думает, что стреляли в него, – поделилась Лиза, – а не в меня.
К тому времени, когда бормотание утихло, новый план был готов.
– У меня очень много комнат, – внезапно добавил он тем же светским тоном, которым она говорила только что.
Не потому перехватил, что намеревался романтическим образом проделать все, что предусматривали сценарист с режиссером, а потому, что она почти задевала его по носу белой варежкой с налипшими катышкам…
– Нет, какой суп? У меня нет никакого… Ну да. Кастрюля! Там вода. Я думал… кофе сварить. Зря ты сняла ботинки. Холодно и… грязно.
– Что нет? – спросила она, ужасаясь собственному голосу и лопатками чувствуя расстегнутый застиранный лифчик. Он все-таки расстегнул его.
– Я нашла в гараже Свету, – начала Лиза. – Я даже не знаю, зачем она приехала ко мне и как попала в гараж! И следов на снегу никаких не было, никто не приходил, мы же с тобой все осмотрели! И машина …
– Но я отлично понимаю, что с Вадимом… тоже непросто. – Пауза произошла исключительно из-за того, что свекровь сделала еще один деликатный глоток. – Иногда он совершает странные поступки. Мне хотелос…
– Что я должна говорить вам толком и по порядку?! Тяжелая машина медленно ползла со стоянки.
– А окна? – спросила Лиза. – Ты не будешь закрывать?
– Вы ведь… от доброты, а вовсе не потому, что вам хочется выпить со мной кофе…
Федор Петрович быстро отвел глаза от Дунькиного шарфика, еще утром «с умыслом» пристроенного ею на грудь, и затосковал.
– Никуда он меня не посвящал, – сердито сказала Лиза. – Он просто стрекозел и бабник. Заморочил Дуньке голову, а теперь…
– Это машина не моей сестры, а ее мужа! Бывшего. То есть настоящего, но…
Он кивнул, явно не собираясь разговаривать, и потянул к себе яичницу. Листик петрушки моментально выкинул, зато хлеб быстро съел и посмотрел вопросительно. Лиза встала и положила ему два оставшихся к…
Дунька тоже выпрямилась, но рук складывать не стала. Ей казалось, что свекровь колеблется и никак не может принять решение. Это было вовсе на нее не похоже.
– Не смотрю, но, когда я ехала домой, там никого не было!
Или сказать ему словами, как он просил когда-то, что она его любит, и жить без него не сумеет, и что он изменил ее мир – как в романе в стихах?
Ларчик – уменьшительное от Иллариона, это каждому понятно.
– Привет, – сказала она весело, словно и впрямь пришла на свидание. От нее пахло какими-то очень свежими духами, как будто весна началась, и Морг опять немножечко «оттаял» – позабыл, что на работе.
– А неизвестно, отчего она умерла? Может, сердечко прихватило или еще чего-нибудь. Прихватило, в смысле, – сказал Светлов довольно равнодушно. Какие-то люди курили в отдалении, рация хрипела, и снег …
– Ты опять говоришь, как хренов Шерлок Холмс!
– Я не знаю, – тут же ответила она. – Это не мое дело. Мне сказали, что вы умеете… все это делать, и я просто плачу вам деньги.
– Ты не понимаешь, – задумчиво сказала Лиза, продолжая рассматривать его, от ступней до длинных ресниц.
– Я еще сто лет назад решила, что никому не позволю… Что больше никто и никогда не посмеет меня отвергнуть.
Громов смотрел так пристально, что Белоключевскому стало неловко. В последний раз под взглядом ему было неловко на экзамене по неорганической химии на третьем курсе. Химию он терпеть не мог, хоть и у…
Про время он сказал тем же непререкаемым тоном, которым лишь однажды говорил с Лизой, и по этому его тону сразу стало ясно, что шутки с ним плохи, что сбить его с толку не удастся, что он… император.…
– Ты тоже облажался, – отозвался второй. – Мы же не так все планировали!
– Кто такие мы?! Никаких нас нет! – Она будто швырнула ему в лицо горсть снега, потому что он сморщился и взялся за свою лопату, как за меч. – Это моя проблема, и я сама ее решу!
– Ребята, вы что? Заснули? Когда засыпаете, дверь надо на замок закрывать, але!
– Дима, ты все правильно понял. – Он прищурился, ресницы сошлись. – Я просто очень боюсь, я… уже давно не подпускала никого так близко, понимаешь?
Фу, гадость какая!.. Интересно, он женат или нет?
Он занят тем, что сейчас, вот прямо сейчас, убивает его. Но он не знает, что Лиза Арсеньева тоже здесь!
Он поднялся на крыльцо со сбитым домотканым половиком и еще прислушался, но ничего подозрительного не расслышал, после чего нагнулся и немного поковырялся с замком.
– Если тебя интересует, то с твоей бывшей женой он не спит.
– Я тебя лечу, – невозмутимо ответила Дунька, привыкшая к мужниным выходкам. – Терпи.
– Лиза, не разговаривай со мной как с душевнобольной. Может, я и получила по голове, но я же не сошла с ума!
Она не поедет ни в какую Москву. Он сам только что сказал, что сегодня уже никто не нагрянет и больше никаких катастроф не предвидится. И вообще, откуда она взялась, эта самая Москва?!
В горле у Дуньки стало холодно и тесно, как будто туда вбили сосульку, в самую середину.
– Приехали какие-то люди, – сообщил он тихим голосом. – Они спрашивают… Евдокию Юрьевну.
Ее машина была занесена в «Список гостей», а джипа Белоключевского, как это ни странно, в списке не оказалось. Хозяев, то есть Дуньки и ее мужа, дома не было, позвонить и строго «приказать пропустить…
– Ну, вторую бы купил, – мрачно сказал Илларион, который никак не мог взять в толк, почему Дунька его не поддерживает. – Чтобы журналистами руководить, надо опыт иметь, а у него…
– Да не привозила я никакую Свету, – жалобно выговорила Лиза, – ты что? С ума сошел?! Или ты думаешь, что я ее… убила?!
Среди бумаг на столе у Дуньки залился истошным синим светом мобильный телефон – оператор ведущий, разумеется! – это означало, что Дуньке кто-то звонит. В офисе она «из вежливости» звонок всегда выклю…
– Подожди, – попросил он жалобно. – Какие мужчины? Что значит – не наплевать? Как они себя ведут?
После чего он пропал из поля зрения и через несколько секунд возник, но уже за ее спиной. Честно говоря, Лиза плохо понимала, что происходит.
– Я пойду, – сказала Лиза и улыбнулась ему светской улыбкой. – Я прошу прощения за скандал, который устроила, но, правда…
Лиза вытерла со лба пот. По правилам, он должен быть холодным, но был он почему-то очень горячим, как кровь.
Руки как-то сами собой переломили ствол и вставили куда положено патрон. С сухим щелчком ствол вернулся обратно, и, рассыпая из коробки гулко застучавшие патроны, Лиза сунула в брюки еще пригоршню их.
Ничего не было на днище и брызговиках, зато протекторы с левой стороны были густо измазаны голубой краской – заднее колесо больше, переднее меньше. Он колупнул протектор – просто так, потому что сам …
В голове просветлело. Безумие медленно уходило, оглядываясь и гадко ухмыляясь.
Не отрывая от Морга перепуганных, совсем детских глаз, он до конца вытянул бутылку, задыхаясь, оторвался, но Морг не дал ему больше дышать – незачем. Напарник сделал то, что нужно Моргу, и все.
Сосед Лизы, бывший зэк и настоящий бомж, оказался олигархом так называемого «первого эшелона».
– Они уезжают. Тело увозят. Пойдемте, там нужно что-то подписать.
Лиза ожидала всего, чего угодно, только не этого жеста.
Дунька еще постояла на крылечке, провожая глазами громадный черный джип. Потом его закрыл еще какой-то выезжавший со двора автомобиль, подозрительно похожий на машину ее свекрови, но что Фио-не делат…
Мила осторожно хихикнула. Из всех сотрудников только она одна грозную начальницу по-настоящему никогда не боялась.
– Дима, ты что? – спросила Лиза с ужасом, и по ее лицу он понял, что для нее это на самом деле важно. Так важно, словно речь идет о жизни и смерти. – Дима, ты сумасшедший? Ты не знаешь, почему…
– Вадим бы сейчас орал как ненормальный, – на ухо Лизе сказала Дунька. – А этот ничего. Терпеливый.
– А я никак не могла вспомнить, откуда я тебя знаю?..
– Это и моя проблема тоже. Труп ты нашла в моем гараже. В нашем общем гараже, – поправился он через секунду.
Он молчал. Вода текла с волос, попадала в глаза. Он вытер лоб рукой.
– Да ладно вам, – перебил Белоключевский. – Этот адрес мог сунуть в блокнот кто угодно. Хотя бы ваша свекровь. Или этот Федор Петрович. Или ее мать. Насколько я понимаю, там никто ни за чем не следит…
– Ну, – сказал Федор Петрович, – вы все равно получите то, что полагается вам по закону. Вы же не разведены со своим мужем, значит, имущество принадлежит вам обоим.
А она и Максу ничего объяснить не сможет – ни за что!
– Мы раньше думали, что способен, – подхватила Дунька. – А потом оказалось, что он может любить только себя.
Белоключевский помолчал. Он старательно вспоминал последние несколько секунд.
Он постоял – ветер со снегом бил в лицо, вода стекала за воротник, и он подумал, что непременно простудится, если будет стоять на морозе с мокрой головой. Подумавши так, он тихо притворил окно и скос…
Лиза грохнула сковородкой, которая все никак не умещалась в посудомоечную машину.
Он шумно вздохнул и полез в карман своей колом стоявшей дохи. Позади Лизы работал двигатель – урчал успокаивающим, цивилизованным звуком, как человеческий голос в грозу.
– Тогда не ходи, – решил Макс. – Я ребятам сейчас позвоню, они присмотрят. Чего зря таскаться-то!..
Ничего, ничего, он разыщет. Он же знает – это где-то в доме, а раз так, он непременно найдет, не может не найти!
Ну вот что теперь делать?! Кому жаловаться?! Как спасаться?!
Игорь всегда повторяет, что с людьми невозможно работать! С железными чушками гораздо легче.
– Вот слушай. – Дунькин голос звучал странно, как будто она долго бежала и теперь задыхалась от усилий. – Сегодня утром он пришел какой-то дикий.
Громов вытащил пачку и положил перед ней. Сигарету не достал и прикурить не дал – видимо, знал, что Дунька тоже не станет прикуривать от чужой зажигалки, как и Лиза. Белоключевский несколько раз проб…
Вода поднималась все выше, и тут вдруг Лиза вспомнила, как Белоключевский поднялся из ванны, и стал кашлять и хватать себя за грудь, и кашель его больше походил на рыдания, и она боялась, что внутри …
Она перестроилась в правый ряд и теперь плелась за фурой, беспощадно поливавшей лобовое стекло ее машины грязной водой из-под колес. «Дворники» постукивали энергично, но только размазывали грязь.
– Сразу я не мог. Ты видел, какой у меня эскорт? Его собеседник засмеялся.
Господи, ну, конечно, конечно, она вспомнила! Коллекция! Дунька после ремонта решительно не знала, куда деть эту красотищу, которая не вписывалась ни в один интерьер – особенно такой стильный, как у …
Кастрюля, а в ней вода, ничего особенного.
Следовало что-то делать, но она решительно не знала – что.
Ничего не было, по крайней мере на первый взгляд.
Только бы добежать, пока не грянул выстрел в спину!
Белоключевский занавесился сигаретным дымом и посмотрел на нее неопределенно.
Он пристроил пакет на чистый пол и почесал бровь.
Больше всего на свете она боялась, что ее «отвергнут» – так же унизительно, как отвергла Наташка в десятом классе, и так же бесповоротно, как отвергла «первая любовь» в институте. Она специально и ус…
Он содрал с себя свитер, швырнул его куда-то в сторону, потом содрал водолазку с нее и тоже бросил. Лиза съежилась и как-то попятилась в тень, но он остановил ее, и снова прижался к ней, и не отпуска…
– Это точно, – согласился Белоключевский.
– Я вас знаю, – сказала Лиза Федору Петровичу. – Вы развешиваете экспонаты в галерее. Да?
В бешенстве был. Таком, что однажды даже бился головой о стену. Правда, быстро остыл и потом стеснялся, что бился.
Должно быть, все происходило очень быстро, потому что стекло все продолжало опускаться, и, лежа на боку за забором, Лиза еще успела увидеть, как нечто длинное, похожее на ручку от давешней метлы, нет…
– И Быстров?! – удивился Белоключевский. – Он-то с какой стороны?
– Нет уж, я не стану молчать! Ты испортила мне жизнь, ты заставила меня жениться на этой, ты не давала мне денег!
Тут Фиона вдруг подумала, что, быть может, дело в Фаберже, но невестка ни в коем случае не должна узнать об этом.
Она и представить себе не могла, что это так просто. Проще не придумаешь.
Дунька поправила платочек от «Эрме» и посмотрела в окно.
Белоключевский не слушал. Он перебрался через лужу, отстранил Лизу, присел и посмотрел под днище. Ничего не было видно.
Лиза стояла у стола, курила и просматривала бумаги. Секретарша маячила в дверях – ближе не подходила. Лиза перевернула лист, отложила его и мельком на нее взглянула.
– Я думала, что она убогого задушит, когда он ее толкнул, у нее такая злоба была на морде! Уже задушила, наверное!
И он понял – не поедет. Она из тех союзников, которые никогда своих не сдают и ничего не боятся. Если такие бывают.
Потом что-то изменилось. Он моментально понял, как если бы она сказала это вслух.
– Волнуюсь, – признался Морг и улыбнулся. – Я на деле всегда волнуюсь. Да и налажали мы с тобой опять же!
– Откуда ты знаешь? – спросила она подозрительно. – Откуда ты знаешь, что у меня не было телефона?
– Ты закручиваешь шнур вокруг аппарата, – объяснил Белоключевский устало. – Когда ты ночью пришел во второй раз, ты проверял телефон – ты отключил его от розетки. Вот этот, – и он кивнул на тумбочку …
– Ты стала мне дерзить, – заметила свекровь, подумав. – Что это означает?
И что он щурится, этот сосед?! Видит плохо?! Пусть тогда очки наденет.
– Ева! – крикнул он из коридора, но Дунька не отозвалась. Он некоторое время топтался в отдалении, а потом пришел. Она слышала его дыхание, совсем близко.
– Макс, ты будешь кофе? Мила, подайте кофе прямо сейчас. И закройте за собой дверь. С той стороны.
– А я замечала! Ты все время меня избегаешь, ты и валандаешься со мной, как будто я престарелая бабушка или дитя неразумное, а я не бабушка и не дитя!
– И с Громовым мы так ничего и не поняли, где он?
Он вернулся с раной в боку, в окровавленном свитере, бледный и злой. Дунька решила, что его побили возле палатки, у которой он останавливался, чтобы купить сигарет. Но тогда она понятия не имела ни о…
– Ну вот. Ни с улицы, ни от вашего дома, ни от соседского никто к гаражу не подходил. Вон ваши следочки, но они свежие, утренние. Вечерние уже засыпало, а перед гаражом ваш сосед вчера чистил. Ведь т…
– Ну, например, что передвинуть машину так, чтобы было удобнее выйти, – суть признание слабости и поражение в правах.
– Лиза, – начал он терпеливо и тут вдруг понял, что не знает, как именно станет ей объяснять.
– Хорошо, – согласился Федор Малютин. – Тогда сразу к делу. Как только вы, Фиона Ксаверьевна, узнали, что Фаберже подлинный, возникла проблема. Очевидно, вы испугались, что эксперты узнали: вы – влад…
Мать приказала Вадиму убираться вместе с котом, и он долго, до самой темноты, наступившей летом очень поздно, слонялся с ним по двору, все уговаривал каких-то старух взять кота себе – а он бы навещал…
– Посмотрим. По крайней мере, мы немножко сузим круг подозреваемых.
– Ну, и он ее разлюбил. Так же, как любил. Бац – и разлюбил. Полюбил другую. А Дунька с ним не разводится, во-первых, потому что у нас… родители, а во-вторых, потому что… квартира.
– Да она чашку поднять не может, обязательно опрокинет!
Сейчас он еще поищет и непременно найдет, и в следующий раз уже не попадется так постыдно, так позорно!
Лиза приткнулась за неудобный низкий стол. Скатерка задралась, колени Лизы упирались в столешницу. Она подвигала ногами, чтобы стало удобней.
– Ты знаешь, Евдокия, что я никогда не была в восторге от вашего брака, – отчеканила свекровь. – Я до сих пор не могу понять, почему мой сын выбрал себе жену… из другого общественного среза.
– Ну и что? – спросил Белоключевский невозмутимо. – Я ездил в Лондон лечить зубы. Кому что больше нравится, зубы или витражи. Утром туда, вечером обратно. Тебя это оскорбляет?
Вот только жениться на ней никому не хотелось, а это было неправильно! Александре давно пора было замуж – двадцать пять лет, шутка ли! Не то чтобы она была готова выйти за Федора Петровича, но хоть з…
– Вот именно. Между прочим, он тоже не оставляет никаких следов, этот самый муж. Если он приезжал на твою дачу, остались бы какие-то следы, ну, хоть от колес! Никаких следов и никаких колес. Или он м…
Она выбралась и перебежала темную комнату. Рядом с ванной находилась деревянная дверь в чуланчик, где стояли ведра, и швабра с длинной ручкой, и малюсенькие цветочные горшки, в которых к Пасхе всегда…
– Евдокия, у меня очень мало времени. И где, в конце концов, мой сын? Я так и не смогла ему дозвониться!
Лиза посмотрела на Медведицу, а Медведица на нее.
Силуэт дернулся, покачнулся, в полной тишине раздался замедленный всплеск, удар, зазвенело стекло, и тень, странно подпрыгнув, медленно оглянулась, подскочила к подоконнику, прыгнула и, выбив раму, п…
– Неизвестно! Он ночует у какой-то своей подруги или у подруг, что ли! Дунька точно не знает.
Это было решительно не так, ибо Лиза только и делала, что работала, и очень даже успешно, и ее сестра Дунька, преуспевающая журналистка, тоже только и делала, что работала, и тоже вполне успешно. Но,…
Она схватила со стола телефон, ключи, пошарив под столом, вытащила сумочку и все пошвыряла в нее. Шуба висела в шкафу, и Дунька вихрем пролетела к нему, толкнув Иллариона плечом.
Секретарша пропала из виду, и на ее месте в дверном проеме воздвигся Макс Громов, начальник службы безопасности.
– Это ни о чем не говорит, – сказал Белоключевский. – Чтобы туда поступить, нужны большие деньги, и все. Если таковых нет, будь ты семи пядей во лбу – не возьмут. Это всем известно. Так что не злобст…
Тикали равнодушные часы. Капала равнодушная вода.
Никто, кроме этого самого мужа, никогда не называл Евдокию Юрьевну Арсеньеву Евой.
– Здесь все участки старые. Но не такие огромные. Почему этот такой огромный?!
И вообще кто придумал, что мужчине можно обо всем рассказать, поплакаться, попросить совета, пожаловаться на жизнь или похвалиться успехами?! С ним нужно держать ухо востро, никогда не расслабляться …
Дунька правильно ее воспитала. Из нее получился настоящий боец – в прямом смысле этого слова.
Лиза отвернулась и вытерла замерзший нос. Соседу она была благодарна за то, что он избавил ее от мучений – разговаривать с уполномоченным оказалось трудно.
Все дело в том, что он очень доверчив. Он доверчив, как ребенок, и знает об этом, и все они – сволочи, подонки! – этим пользуются. Пользуются им беззастенчиво и нагло.
– Неделю! – ответил Белоключевский гнусавым голосом кролика из мультфильма. – Я хочу найти место, где они стояли. Может, там что-то осталось… такое, что наведет меня на мысль.
Дунька оттолкнула раритетный английский стул с высокой спинкой и бросилась к выходу. Фиона осталась в кабинете – одна, а Федор Петрович, подумав мгновение, кинулся за наглой девицей, позволившей себе…
Он улыбнулся, все еще рассматривая свою щетину. Этот самый «Поцелуй», очень дорогой и очень модный, она предложила потому, что там никогда никого не было. Ну, как в кино про шпионов.
И, очень раздраженная, Лиза нажала «отбой».
Собственно, это, наверное, и есть самое правильное. Не зря он отводил глаза от тетки, когда покупал букетик. Ему нельзя, и все тут.
Господи, какая стыдоба! Как неприлично и глупо все!..
Дунька была уверена, что, если она их поднимет, все окружающие немедленно сгорят, как в романе Стивена Кинга «Испепеляющая взглядом».
– Да. – Для верности она еще и кивнула два раза, подтверждая, что сейчас же, немедленно, сию минуту уедет в Москву.
– Я художник, – объяснил он тогда. В глазах у него были просветленная печаль и полное оправдание себя. – Я должен… влюбляться, гореть. Летать. Что ты понимаешь в этом!
– Нет, я сам, Милочка. Я их так упрятал, что тебе не найти.