– Убирай свои бумаги. Дома будешь читать.
– Нет. Я так не думаю. У тебя не было никаких мотивов.
Федору Петровичу стыдно было признаться в том, что есть ему вовсе не скучно, и он решил не признаваться.
На пороге своей приемной показалась Лиза, вид у нее был недовольный.
– Вадима не надо превращать, – холодно продолжала Лиза, – он уже готовая свинья. Он художник.
Он поглаживал ее спину, потому что Лиза лежала почти на нем, дышала куда-то пониже шеи, и там, куда она дышала, было щекотно и влажно.