Федору Петровичу стыдно было признаться в том, что есть ему вовсе не скучно, и он решил не признаваться.
На пороге своей приемной показалась Лиза, вид у нее был недовольный.
– Вадима не надо превращать, – холодно продолжала Лиза, – он уже готовая свинья. Он художник.
Он поглаживал ее спину, потому что Лиза лежала почти на нем, дышала куда-то пониже шеи, и там, куда она дышала, было щекотно и влажно.
Пассы пришлось отменить, а соседка с ходу ему нахамила.
Если они доживут до Нового года, он расчистит в гостиной место, постелет другой ковер – притащит со второго этажа, там, кстати, он гораздо меньше истоптан, – и поставит елку.