Она была лишней, чужой, вызывающей, как бронза Микеланджело в коллекции банок из-под пива.
Выглядел он забавно: мятые боксерские трусы, только привезенные из Лондона — почему-то лондонские трусы Потапов решительно предпочитал всем остальным, — песочные волосы, торчащие в разные стороны, на заросшей щеке вмятина от подушки.
— Знаю, — пробормотал тот. Он вдруг весь взмок, как во время длинной и трудной операции.
Как трогательно! Как демократично! Как соответствует духу времени!
— Как жизнь, — спросил он весело, — как семья? У тебя же дочка, правильно я помню?
Это не его друзья, он их почти не знает, ему с ними совсем неинтересно, и… короче, он не поедет, и все!