Секретарша вышла, а Алина взглянула на часы — в третий раз за пять минут. Это было любопытно.
— Дина, — подсказал Никоненко, — Дина Больц. Про нее Потапов рассказывал чуть не со слезой.
Полковник шумно вздохнул, вылез из-за стола и хлопнул ладонью по кнопке чайника.
Что-то вдруг насторожило его, и он замер, так и не опустив ногу на лед, как Буран, почуявший за забором незнакомую собаку.
Он нервничал и злился с каждой минутой все сильнее.
— Алина Аркадьевна, голубушка вы моя, — начал “Анискин” отвратительно задушевным тоном, — я понимаю, это страшно и неприятно. Но так случилось. Поэтому вы мне быстренько ответите на все вопросы, и я поеду искать того, кто стрелял в вашу дорогую подругу.