Инесса стала хватать ртом воздух, и Никоненко решил, что у нее сию минуту непременно случится инсульт, как у ее гениального брата. Он взял ее холодную негнущуюся, как поручень в троллейбусе, руку и потащил за собой в мастерскую.
— Соленые, — буркнул он, сердясь на себя за то, что затеял весь этот нелепейший разговор, да еще слушал с таким вниманием и даже позабыл о том, что Алине Латыниной вовсе не место в его доме, что события становятся все непонятнее и хорошо бы иметь хоть какую-нибудь версию, чтобы завтра изложить ее полковнику и мужикам.
На кухне, где Потапов ставил чайник, все было так же — чистенько, аккуратно, и от этого опрятного нищенства становилось не по себе.
В соответствии с этим сценарием поступление в МГИМО было именно тем поворотом, за которым предстояло начать собирать камни.
— Работы, как всегда, по горло, — ответил он, — а что?
— Кузя — это Вадик Кузьмин, он сейчас в Мурманске служит, на подводной лодке, и поэтому не приехал.