— У меня нет денег на рестораны. Им даже в голову не пришло меня пригласить. Да я бы и сам не поехал.
Игорь сунул в холодильник молоко. Оставшийся кусок сыра был маленький и какой-то невразумительный. Отдать, что ли, Бурану?.. Пес слизнул сыр с его ладони, посмотрел признательно и потрусил в ванную, греться у АГВ. Через три минуты ему станет жарко, и, шумно вздыхая, он потащится к двери — проветриваться.
— Вы знаете, — сказали ему там с задумчивым неторопливым удивлением, — она ушла машину проверить и пока не вернулась. Мы и сами удивляемся, куда это она…
Он бросился за ним, как Буран, наконец-то распознавший чужую собаку. Он знал, что не догонит — плащ был далеко, у самого выхода со двора, а на улице, выходящей к метро, шансов у капитана нет никаких.
Никто и никогда не разговаривал с Потаповым таким тоном. Никто и никогда не угрожал милицией и еще — телевидением. Никому и в голову не приходило распахивать дверь, чтобы он побыстрее убрался вон. Никто — тем более “барышни”, как называла окружающих его девиц мать, — не решился бы сказать про метро.
Поэтому Маруся вертелась в середине своего ряда, закрытая чьей-то могучей спиной, пытаясь определить, приехал Димочка или не приехал, так что, в конце концов, какая-то бывшая выпускница, сидевшая слева, больно ткнула ее локтем в бок.