Потерпите, решил про себя Никоненко. Ничего с вами не будет.
— Алина Аркадьевна, — сказал рядом капитан Никоненко, — проснитесь.
Он думал о Машке, которая поит чаем своего Умку, и о Нине, которая, наверное, волнуется и ходит по квартире, потягивая за уши зайца, вышитого на свитере. Почему ему никогда не приходило в голову, что у самой обыкновенной, ничем не замечательной женщины, которой он привык считать жену, не может быть свитера с заячьей мордой и связанными отдельно, болтающимися ушами?
Железобетонная потаповская логика привела Марусю в замешательство.
Она вертит вами как хочет, управляет, решает, ругает вас или поощряет, и ей это доставляет удовольствие. Ни при чем здесь готовность отдать жизнь, дорогая Суркова Мария.
Впрочем, Евгений Петрович о капитане особенно не думал.