– Ну и ладно, – скорее себе, чем ей, сказал Бахрушин. – Ты чего пришла, да еще перед эфиром? Грозный не поставлю, можешь даже об этом не заговаривать! Пойдет Афган, а Грозный под картинку начитаешь.
– Ты, твою мать, совсем охренел, Добрынин?! Я тебе русскими словами говорю – прекрати воду мутить, не смей! Без тебя разберутся, кто там прав, а кто виноват! Смотри, следующего тебя искать станут, если ты не остановишься и этого своего не окоротишь!
– Я работаю совсем недавно, у меня пока нет подруг в редакции. Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно. Это такая информация, которую обнародовать не хочется.
– Да никуда не должна, а я на позиции сбегаю с Халедом, и нам сопровождающего…
Надо было позвонить Лене, очередной девушке его жизни, и остаться ночевать у нее – все лучше, чем в “отчем доме”!
– Баба на войне, – все так же не глядя на нее, начал Ники. – Это раз. Русская. Это два. Красивая, это три.