– Баба на войне, – все так же не глядя на нее, начал Ники. – Это раз. Русская. Это два. Красивая, это три.
У Бахрушина что-то уже было налито в стакане, он допил одним глотком и налил еще.
Ники молчал. Ему было стыдно, что он так перепугался. И стыдно, что Ольга это видела.
– Ты напрасно взял на наш канал Храброву, – тихим и злым голосом сказал Песцов. – Просили передать. Напрасно.
Ники Беляев знал, что все на свете зависит вовсе не от меморандумов Генеральной ассамблеи ООН и не от конституции, а от того, какой именно человек оказался в данное время в данном месте.
С ними нужно было еще добраться до гостиницы и – самое главное! – дожить до утра, до приезда Гийома, который был главным связующим звеном между Бахрушиным и непонятно кем.