Пепельница выпала, окурки посыпались медленно, как в кино.
– Ну что? – повторил Добрынин. – Есть соображения, Алексей Владимирович?
У жены с ее протестом вовсе вышел казус – оставила в учительской на столе репринтную копию “Красного колеса”, почти слепой оттиск. Бахрушин, как ни пытался, так и не смог ничего прочесть, только моргал над папиросной бумагой близорукими глазами.
– Разве здесь можно жить? – вдруг спросил он и коротко взглянул на нее. – Вы смогли бы?
Песцов еще покурил и посмотрел на Бахрушина.
За изумление, написанное на лице у Алины Храбровой, суперзвезды и блестящей телевизионной ведущей, он, пожалуй, готов был бы стерпеть не только неудовольствие главного сменного, но и что-нибудь похуже.