– И теперь она со мной спит, – подсказал Бахрушин скучным голосом, взял карандаш, постучал им по столу и посмотрел на место, по которому только что постучал. – А с моей женой в Афганистане в это время спит Беляев. А когда жена прилетит, мы будем спать втроем. Нет, вчетвером. С Беляевым. Ты это мне хотел рассказать?
Очень здоровый, очень сильный, очень высокий молодой мужик, закрывающий ее от ветра, вот черт возьми!..
Ольга стиснула пальцы так, что стало больно ладоням. Они рассматривали ее какое-то время, словно оценивали – или на самом деле оценивали? – и Гийом рассматривал вместе с ними, как будто впервые видел, а потом отвернулись и опять заговорили, громко и сердито.
– И в холоде надо было не пять минут держать, а все время! А врач? Смотрел?
Алексей улыбался идиотской улыбкой и убеждал серьезного дядьку в тесной петле серого галстука, что студент Подушкин – душа компании, умница, но вот с успеваемостью у него, конечно… а так вполне… ему бы успеваемость подтянуть, и отлично… а так очень даже…
Машина тряслась, голова колотилась в переднее кресло, слезы лились без остановки.