Возможно, она все усложняла по своей женской и телевизионной привычке, возможно, Ники Беляев вовсе не придумывал ничего такого сложного и не собирался с места в карьер ее защищать, но… ей хотелось, чтобы он ее защищал.
– Это не правильно, – лениво поправила его Ольга. – “Мне темните” не говорят.
Генеральный директор усмехнулся. Этого он тоже не знал.
Вдруг сейчас ей показалось, что ничего этого не было.
– Ну вот, – пробормотал оператор и выдвинулся на середину комнаты – пятнистые камуфляжные штаны, майка, бывшая когда-то черной, но от пота и солнца ставшая рыжей, бандана на отросших кудрях. Вид вполне мужественный и вызывающий жгучее уважение к самому себе, как у заправского американца.
Он неловко поднялся – ноги затекли от долгого сидения на полу – и вышел, не оглянувшись.