Генеральный директор усмехнулся. Этого он тоже не знал.
Вдруг сейчас ей показалось, что ничего этого не было.
– Ну вот, – пробормотал оператор и выдвинулся на середину комнаты – пятнистые камуфляжные штаны, майка, бывшая когда-то черной, но от пота и солнца ставшая рыжей, бандана на отросших кудрях. Вид вполне мужественный и вызывающий жгучее уважение к самому себе, как у заправского американца.
Он неловко поднялся – ноги затекли от долгого сидения на полу – и вышел, не оглянувшись.
Сам он уже работал – левой рукой держал поводья, правой прижимал к плечу камеру. Красный огонек горел. Ольга посмотрела вперед – ничего особенного, все те же лысые горы, изрытые воронками от взрывов, серое небо, какая-то муть, взбаламученная ветром.
У Бахрушина так сильно взмокли ладони, что руль поехал из потных пальцев, пришлось его перехватить.