— От внешней угрозы? — переспросил, Эссекс.
— Не помню, — вздохнул Эндрю. — Война, что ли? Гадость какая…
— Слушай ты, зараза, — вмешался кто-то. — Если лейтенант помрет, ты в натуре будешь не жилец. Так что давай не выдрючивайся, а ставь его на ноги.
И когда Рашен первым вышел на контакт, у Рабиновича сначала от радости гора с плеч свалилась, а потом от удивления заболела голова. Он ждал от Рашена чего угодно — предложения сотрудничать, ультиматума, знаменитого русского «иду на вы», наконец. Вместо этого он получил спокойный и дружественный текст, ни к чему не обязывающий. Рашен просто сообщал, что произошло на самом деле, объяснял свои дальнейшие намерения и ничего взамен не просил.
— И еще раз, — сказал Вайль, нанося второй удар. На этот раз другой рукой: хлесткую и болезненную пощечину. — Это так, авансом. На всякий случай. Ну пошли, лейтенант.