— Почему это? — Надменно подняла бровь Кайзерина.
Детство для Виктора кончилось как-то внезапно. Он счастливо избежал повального увлечения сверстников «мелодиями и ритмами зарубежной эстрады» точно также как и полуподпольным «русским роком». Нет, конечно, слушал и «неформатных» для массовой советской культуры молодых певцов, завывавших о том «кто виноват» и картавивших о нелёгкой судьбе марионеток, ему нравились утончённо-ернические и грубо-философские тексты «инженера на сотню рублей» со странным прозвищем из двух почти соседних букв, но что-то со всем этим было не так. Где-то его, подростка, считающего себя вполне самостоятельным, обманывали или пытались обмануть. Подсовывали, как ему тогда казалось, безвкусную вату в яркой обёртке.
- Хорошо. Мы поговорим с товарищем Москвиным,… и с другими товарищами… поговорим тоже. Как учит нас история — доверие очень дорого стоит, и не следует начинать «дружбу» с подозрений!
— Ну вот и славно. — Баст затянулся и выбросил окурок в пепельницу, установленную, словно это и не пепельница вовсе, а храмовый светильник, на высокой бронзовой треноге. — Вы едите в Рим, Вальтер. Как вам нравится такая идея?
За окном было темно. Ночь. Жаннет схватила с тумбочки свои часики.
«Значит, стоит вязать нимф, — подумал он, — или имитации пресноводных рачков. Можно того же ручейника в домике или его «бездомную» разновидность. Местная форель, небось и не видела такого коварства со стороны рыболова, чтобы зимой, да на тонущую муху… это почти браконьерство, никакой fair play, сплошное читерство. Шансов у рыбы нет… и этим стоит воспользоваться. Хе-х».