Револий Михайлович коротко хохотнул и тронул машину с места, потихоньку разгоняясь. Было заметно, что он наслаждается ездой, самим владением машиной – это была единственная роскошь, которую позволил ему всесильный отец.
– Да нет, – улыбнулся Михаил Андреевич, – приличная девица оказалась!
– Блеск! – довольно сказал Ромуальдыч. Он любовно коснулся пальцами полированных лопаток ведущей и ведомой турбин, как бы прощаясь, и решительно опустил крышку. – Все! Можно заливать трансмиссионку.
– Кушай давай! Я тоже с тобой попью. Тебе послабже, покрепче?
– Чай, кофе? – тоном радушного хозяина предложил он.
– Мой номер где-то во-он там, на четвертом этаже, – я некультурно показал пальцем.