Он усмехнулся и вдруг сел передо мной на стол — чисто парадное блюдо.
— Он его не помнил, — вздохнула я, — Семьсот лет, все же, но остальные вольные называли его Кощем.
— То есть, — ого, какой тон ехидный, — Вас не послали, чтобы отдать мне эту тряпицу?
— Такая взрослая девочка, прожила столько разных жизней — и веришь в смерть?.. Какая, право, глупость. Ты же вот сделала иной выбор, и что? Сидишь предо мной, пьёшь чай, пытаешься доказать мне очевидные вещи. Неплохая карьера для давно и безнадёжно мёртвого.
— Вот не надо! Он совершенно точно был один, и к твоим жрецам отношения не имел!
Тари вздохнул потянулся к бумажной стопке.