— Давайте посмотрим, что с вами, февр Стит, — сказала врачевательница Куартис. — Снимите рубашку, пожалуйста.
— Только в тарелку. Все камни в его руках становились тарелками. Совершенно одинаковыми по размеру и форме, с крошечной щербинкой на краю. И что только не делал о-даренный. Менял камни и породу, погружался в воду, висел вверх ногами, надеясь извлечь хоть что-то иное. Бесполезно! Тарелки. Только тарелки.
На ступенях Вестхольда я обернулась. И вздрогнула. Каменного эфрима на стене не было. Я точно помнила его местоположение на парапете — между узким окном и рогатым хриавом. Но сейчас жуткий хриав скалился в одиночестве.
И, недовольно стукнув каблучками, Ливентия понеслась в сторону палубы-террасы.
Осторожно вытащила из узкой вазы нежно-розовый цветок и приколола к волосам.
Ее глаза сверкнули в свете керосиновой лампы.