И, недовольно стукнув каблучками, Ливентия понеслась в сторону палубы-террасы.
Осторожно вытащила из узкой вазы нежно-розовый цветок и приколола к волосам.
Ее глаза сверкнули в свете керосиновой лампы.
«Первый поцелуй должен был быть моим, Вивьен, — и шепот — злой, обжигающий. — Моим, понимаешь?»
— Хороший чай из красивой чашки способен исцелять тело и душу, — произнесла госпожа привычную фразу.
Утром я спустилась в гостиную, на ходу заплетая волосы. Кристиан уже был внизу, расставлял на столе чашки. Правда, самые обыкновенные, не душевные. Но мне нравились эти краткие минуты единения, когда Крис ставил на огонь чайник, а я вытаскивала из плетенки свежую сдобу.