На ступенях Вестхольда я обернулась. И вздрогнула. Каменного эфрима на стене не было. Я точно помнила его местоположение на парапете — между узким окном и рогатым хриавом. Но сейчас жуткий хриав скалился в одиночестве.
И, недовольно стукнув каблучками, Ливентия понеслась в сторону палубы-террасы.
Осторожно вытащила из узкой вазы нежно-розовый цветок и приколола к волосам.
Ее глаза сверкнули в свете керосиновой лампы.
«Первый поцелуй должен был быть моим, Вивьен, — и шепот — злой, обжигающий. — Моим, понимаешь?»
— Хороший чай из красивой чашки способен исцелять тело и душу, — произнесла госпожа привычную фразу.