Поворачиваюсь, но не быстро. Костыль, он стремительно двигаться, увы, не даёт.
Ворошит цветными бумажками. Вижу — опять пятитысячные, но тут их явно меньше. Всего четыре и тысячных по минимуму. Три, не больше.
И ещё один пакет подаёт мне, а там коробка с обувью.
Но если я хоть что-то понимал, то вошедшие его вообще не понимали, и, раззявив рты, уставились на Сержа, как на невиданную диковинку.
А что теперь? Теперь просят не отказываться от пари. Мы, типа, нейтральные и ни на чьей стороне быть не можем, тем более, есть у всех детдомовских, за небольшим известным исключением, и личная эмоциональная заинтересованность в этом деле.
— Тогда в чём ваше предложение по этой всей проблеме? — учтиво спрашивает боров.