— Тогда в чём ваше предложение по этой всей проблеме? — учтиво спрашивает боров.
— Да. Но тут проще, — улыбаюсь я, не понимая такого добродушия со стороны бизнесмена. Явно комплект всего выйдет в пару сотен тысяч рублей, или я что-то не понимаю?
— А я и не забыл! — смеётся в трубку Иннокентий Карлович. — В Хайс их и упакуют. За их дальнейшую судьбу не беспокойся, она тебя меньше всего должна волновать. Даю гарантию, что ты с ними уже никогда больше не увидишься.
Неприлично разговаривать с красивой девушкой и первым не назваться по имени.
Мужик, в наколках, весьма колоритный тип. Лет сорока, может и меньше, а может и больше, так навскидку не определю, даже со всем своим опытом. Плотный, жилистый. Взгляд карих глаз — жёсткий, нос перебит, явно бывший боксёр. Шрам над левой бровью — небольшой, но заметный. Рот с тонкими, жёсткими губами и видны золотые фиксы. Одет он небрежно, но со вкусом. Рубашк с коротким рукавом навыпуск, светлые, наверное, льняные брюки и мокасины, почему-то красного цвета.
— Как сказать, как сказать. Деньги многим разум затмевают! — внимательно смотря мне в глаза, произносит мой лечащий врач. — Вчера, пока ты по алее гулял, кое-кто о тебе справки у наших наводил, — припечатывает она меня фактами, — и заметь, нагло, в открытую, ничего не боясь. Прижмут паяльник к заднице, как в былые времена, и всё, куда ты денешься? Всё отдашь. Может, и найдут, конечно, потом, кто-то же должен за холодное тело ответить, но, думаю, что зная, кто у тебя в противниках, прокуратура не сильно рыть будет. Назначат крайним какого-нибудь бомжа, бывшего урку, и привет. Думаешь, ты у нас такой первый?