— Вот ведь пошляк! И не разубедишь его, даже если мы через пять минут вернёмся, — ворчала она, стоя на шухере, пока Рум колдовал над охранкой. — Чувствую, отзовёт тогда тебя в сторонку и начнёт советы давать… по способам замедления некоторых химических процессов.
Рум медленно повернулся и, всё так же не открывая глаз, провёл рукой по гладкой ткани. Сзади ничего, сбоку тоже, спереди… о, вот она! В застёгнутом виде совершенно невидимая, магнитка легко закрывалась и открывалась — просто пальцем. Нашарил, провёл, всё!
Уже дома Ждана обнаружила в кармане записку с признанием в любви. В стихах. Кто бы мог подумать, Базар — поэт! Прочитала, закатила глаза и, так не показав Руму, бросила в утилитку. А потом целый час мучилась, вспоминая и перефразируя стихи очередного гениального людя в изящное и непреклонное ответное «нет». Рум сидел рядом и мысленно вздыхал. Конечно, безумно радует, что любимую не купишь красивыми словами, но… как же обидно, что собственные развесистые мозги не способны сносно срифмовать и двух строк! Никудышный из него романтик, не то что Базар, кто бы мог подумать…
— Вы — Настасья? — не без труда вспомнил сложное имя Рум.
— И в чём же дело? Она — незаконнорожденная принцесса?