На самом деле уже давно не злился, больше растрогался.
Лавка оружейника располагалась на рыночной площади в самом центре города, куда мы добрались, не заплутав — нас провела служанка из гостиницы.
Еще один получивший болт в середину груди содрогался в конвульсиях, рыхля ногами землю и судорожно вырывая руками пучки травы.
— Нет, давай здесь. Вымыться хочу быстрее, ведьма будто излапала меня всего, грязным себя чувствую… — Я чуть пришпорил Родена и свернул с дороги.
— Фу-у-у… — Наконец справился с завязками и уже из кустов свирепо, совсем по-петровски, у Толстого же читал… рявкнул: — Смел ты стал, собака, смотри: три шкуры спущу, сволочь! Собирайся, поедем к чертову постоялому двору. И только попробуй сейчас что-нибудь вякнуть, скотина!
Врет, собака… так… пятьдесят… да я еще даже на сотню не набрал. Беру, не торгуясь, добра еще много… компенсирую.