Только как же огневкам это знать, если сравнить им не с чем?..
Велька промолчала, только улыбнулась разбитыми губами. Тут взгляд упал на костер, и она невольно вздрогнула, увидев странное: огненные змеи, маленькие и юркие, извивались там, среди языков пламени, и там же вроде как плясала, тоже извиваясь, тонкая девичья фигурка, тоже сплетенная из огненных сполохов, маленькая, ниже колена, вилась вокруг колен ее широкая рубаха, волосы плескались вокруг стройного стана. Недавно она видала похожее, купальской ночью, но там девка не одна была.
– Ну, ты и впрямь не лиска, а дух неприкаянный, – Ириней откуда-то взялся, стоит, усмехается, – бродишь тут, когда девкам положено самый сладкий сон видеть.
– Не пытайся противиться. Не сможешь, – негромко и повелительно сказала волхва. – Ты еще не была с мужчиной? – теперь, казалось, в ее голосе скользнула доброжелательность.
– И шрам у тебя на руке, как у всех кириярских кметей, от клятвы князю след, – она показала на шрам на его предплечье, который был теперь хорошо виден, – а бусину в волосах вот так, как у тебя, у нас не простые кмети носят, а те, кто сами дружину водят. У вас не так? И еще у нас на Перуновы дни у святилища не купцы дерутся, так что вряд ли у какого купца такая бляха найдется, – она показала на его пояс. – Хватит, Венко, прошу тебя. Я не стану тебя ни о чем спрашивать и байки твои не хочу слушать.
– Не знаю, как тебя, люба, а меня до сих пор пор дохлыми мышами еще не благодарили, – хмыкнул Венко.