— А ты как думаешь? Неплохо бы моральную компенсацию выписать за все, что нам пришлось пережить по вашей милости.
— Ты… вы… ты… — Голос отказывался мне подчиняться, так же как и нестройно дрожащие шеренги мыслей, рассыпающиеся, как ворота под тараном. Я сделала несколько осторожных шажочков назад. — Ты вообще откуда тут взялся?
— Ты еще не поняла, девочка? — Его голос скользнул по коже с нежностью завернутого в бархат лазерного ножа. — Условия ставлю я. И только я решаю, когда ты будешь передо мной извиняться. И как.
— До конца выступления я никого не принимаю и ни с кем не беседую, — заявила уверенно. — Это может плохо сказаться на моем голосе.
От этого вопроса потемнело перед глазами. То ли от вопроса, то ли от того, сколько в нем прозвучало властной жестокой ярости. Ладони вспотели, зато наконец-то удалось вдохнуть.
На скулах его заиграли желваки. О да, я хотела неравнодушия, я его добилась. Но не такой же ценой!