— До конца выступления я никого не принимаю и ни с кем не беседую, — заявила уверенно. — Это может плохо сказаться на моем голосе.
От этого вопроса потемнело перед глазами. То ли от вопроса, то ли от того, сколько в нем прозвучало властной жестокой ярости. Ладони вспотели, зато наконец-то удалось вдохнуть.
На скулах его заиграли желваки. О да, я хотела неравнодушия, я его добилась. Но не такой же ценой!
— С ума сошла? — Я щелкнула ее по носу. — Все в порядке.
А вот есть на нем ремень или нет, я не заметила.
Вот так вот продолжать, когда он стоит надо мной и полыхает гневом, как Лаувайс отпугивающими волнами?