– Кто натравил на меня частного детектива? Она? – свирепо допытывалась женщина.
Его круглое, одутловатое лицо частично скрывали большие очки в роговой оправе и растрепанные каштановые волосы. В руке он держал полный бокал красного вина, чудом не переливавшегося через край.
– По-моему, вы заставили этого несчастного, наивного, самовлюбленного прохвоста позировать для рекламной фотографии. Он опустился на колени? Быть может, в подлинном романе главный герой взывал к милосердию или молился? Или вы связали его, как того Бомбикса, что был придуман лично вами? Куайн, очевидно, пришел в восторг от предложения позировать в веревках. А вам уже было проще простого зайти сзади и ударить его по затылку железным дверным стопором, так ведь? Под грохот петард вы проломили ему голову, связали, раскроили торс и…
После нескольких длинных гудков Страйка переключили на голосовую почту. Расстроившись, но в то же время вздохнув с облегчением, он оставил сообщение с просьбой перезвонить и повесил трубку.
– Похоже, – согласился Страйк. – И это создает определенные помехи… наш убийца нуждался в покое и уединении, чтобы избавиться от окровавленной одежды, не говоря уже об изрядном количестве человеческих внутренностей. Мне хотелось бы обнаружить такое место, где можно ходить туда-сюда без посторонних глаз.
За столом наступило молчание, и Страйк решил не нарушать его. Он не сомневался, что Элизабет Тассел, соглашаясь на вторую беседу, равно как и прося о первой, преследовала собственные цели, и намеревался выяснить, в чем они заключаются. Поэтому он ел рыбу и выжидал.