Алекс вывернул пустые карманы, все деньги вчера отдал лодочнику. Оставалось надеяться, что тот свое обещание исполнит, и телеграмма уйдет сегодня утром. Принесенную баланду можно было есть. Если зажать нос. Но голод не тетка, проглотил, хоть и морщился. Хлебнул из оловянной кружки горячей, сладковатой бурды. Когда дежурный пришел за посудой, Лейтенант поинтересовался, где сейчас фельдфебель Грушило.
Время как будто растянулось, курок медленно повернулся, из ствола револьвера вырвался сноп пламени, тут же окутавшийся клубом белого порохового дыма. Только после этого по ушам ударил грохот выстрела. Загремели выстрелы солдатских «шапсо». Первым залпом всех выбить не удалось, двое или трое все-таки уцелели и успели пальнуть в ответ, к счастью, никого не задев. Истошно кричала раненая лошадь. После второго залпа перестрелка закончилась, всякое движение на дороге прекратилось, солдаты даже всех лошадей поубивали.
— Знаю, но так положено. Или вы отказываетесь показания давать?
Подполковник на это только головой покачал, но вмешиваться не стал. Те из солдат, кто услышал слова лейтенанта, тихо застонали. В охотничью команды шли добровольцы, и была возможность отобрать физически крепких и хорошо подготовленных солдат, в роте же всякого народа хватало, в том числе и слабосильного. А в горах артельной телеги не будет, все имущество и всех отстающих придется тащить на себе.
Влетевшие в камеру жандармы торопливо содрали с лейтенанта кандалы.
Одна лошадь предназначалась для картечницы, вторая для патронов и треноги-лафета.