— Правда? — по-детски спросила она. — Повтори.
Марина попросила пить, и стрелок передал ей бутыль с водой. Я же принялся за тварку.
У северных ворот, помимо бараков, расположилась вертолетная площадка; вперемешку с вертушками стояли ржавые броневики, которые, конечно, никуда больше не поедут. Вдалеке виднелась пятиэтажная башня, возвышающаяся над административным корпусом, плац с крошечными фигурками марширующих стрелков. Там моя квартира — жаркая печка, мягкая постель, запас тварки… Вернее, не моя, а конунга Артура, того самого, что вернулся на Базу без своего отряда.
Рудольф перешагнул через костер. Я встал между ним и Мариной, дрожащей, как осиновый лист. Что тебе стоило держать язык за зубами?
Я оттолкнул Киркорова, тот ударился спиной о стену, выругался.
Я выругался, пнув лохматую голову Шрама. Кожица на виске лопнула, закапала кровь. Игрок застонал, но не очнулся, и глаза его остались все такими же застывшими.